Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости

Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости - Федор Яковлевич Алексеев. 

Год создания: 1794.

Холст, масло.

Оригинальный размер: 70x108

В картине изображена панорама Дворцовой набережной Санкт-Петербурга. Поэт К.Н.Батюшков с восхищением писал: «Взгляните теперь на набережную, на сии огромные дворцы один другого величественнее! На сии домы один другого красивее! …Как величественна и красива эта часть города!» На берегу Невы справа виден Мраморный дворец со служебным корпусом, далее – дом князей Барятинских и дворец контр-адмирала Х. де Рибаса, основателя Одессы. Замыкает панораму Летний сад с его знаменитой оградой. Передний план картины занимает стена Петропавловской крепости. Обращаясь к городскому ландшафту, Алексеев создал в картине идеальный гармонический мир. Вода, воздух и архитектура сливаются в единое неразрывное целое. Поэзия и благородное сдержанное восхищение наполняют пейзаж. Современник художника восторженно писал о «гармонии и прозрачности, кои составляют главное достоинство его кисти».

Фёдор Алексеев. «Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости» (1794). 
Холст, масло. 70 х 108 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва 

За эту картину Алексеев, которому было уже 40 лет, наконец-то получил звание академика. Существует парный к ней петербургский вид, созданный годом раньше и отличающийся от этого полотна «точкой взгляда», — там художник находится по другую сторону Екатерининского или — Нарышкина бастиона. Картина же 1794 года интересна тем, что это второй известный нам самостоятельный петербургский пейзаж, выполненный Алексеевым (первый известен лишь в повторениях). 

На протяжении 17-ти лет, считая со времени его возвращения из Италии, художник только копировал эрмитажные работы других мастеров. Видимо, в какой-то момент быть исключительно «копировальщиком» ему надоело. «Алексеев начинает писать картины на собственные темы, вероятно, уже давно исподволь им облюбованные, — отмечал Игорь Грабарь. — Он с жаром входит в роль петербургского Каналетто; этот город — единственный, напоминающий Венецию, город каналов и, шутка ли сказать, ста мостов — давно уже ожидал своего поэта, и, надо отдать Алексееву справедливость, он оказался на высоте положения, и красоты "Северной Пальмиры" нашли в нем пламенного и верного истолкователя... 

В картинах этой эпохи он еще не освободился от гипноза великих венецианских волшебников перспективной живописи и, передавая открытые им красоты Петербурга, пользуется еще в значительной степени их языком, а местами и их жаргоном... » Характеристика — исчерпывающая. Добавим лишь, что, принимая во внимание мастерство исполнения, очень трудно поверить в то, что перед нами самое начало самостоятельного пути Федора Алексеева. Видимо, что-то осталось «за кадром».