Портрет Лавуазье и его жены Мари-Анны

В преддверии Великой Французской революции в живописи Франции появляется очень яркий, талантливый художник - Жак Луи Давид, представитель неоклассицизма, к слову, подаривший эпохе Просвещения живопись, о которой она мечтала. В мире изящного, насмешливого и легкомысленного рококо он воскресил дух патрицианского Рима. Современники отмечали его как "живописца с большим вкусом". Давид был не только великим историческим живописцем, но и известным портретистом.

Портрет Лавуазье и его жены Мари-Анны, поистине, одно из лучших произведений Давида. Лавуазье – выдающийся французский химик. Родился в состоятельной буржуазной семье. Отец был одним из 400 адвокатов, находившихся в ведении Парижского парламента, и хотел, чтобы сын тоже стал адвокатом, и тот окончил юридический факультет Парижского университета. Но Лавуазье больше привлекали естественные науки, поэтому одновременно с юриспруденцией изучал математику, астрономию, ботанику, минералогию и геологию, химию под руководством лучших парижских профессоров. Но интересы на науках не ограничивались, Лавуазье сделал большой вклад в изучение тюремного дела, улучшением положения земледельцев, контролем качества продуктов, снабжением водой морских судов, организацией благотворительных учреждений и страховых касс, народным просвещением, школами прядения и ткачества. В работе ему помогала жена Мария, которая стала его секретарем, вела рабочие журналы, переводила для него с английского научные статьи, рисовала и гравировала чертежи для его книг.

Лавуазье заработал огромное состояние, большую часть которого тратил на научные опыты. Но все это не могло служить оправданием в глазах революционного Конвента. «Республика не нуждается в ученых», – заявил председатель трибунала. Лавуазье был арестован и приговорен к смерти. В формулировке приговора фигурировали самые нелепые обвинения, например, в том, что Лавуазье подмачивал табак и добавлял в него вредные для здоровья вещества. Лавуазье был гильотинирован 8 мая 1774 года. Смерть он встретил достойно и мужественно. Узнав об этом, знаменитый математик Ж. Л. Лагранж сказал не менее знаменитому математику и физику Ж. Л. Даламберу: «Понадобилось лишь одно мгновение, чтобы отрубить эту голову, но, может быть, и столетия будет мало, чтобы создать подобную ей». Через два года Лавуазье был посмертно реабилитирован.