Пейзаж с падением Икара

Питер Брейгель Старший (1525-1569)

«Пейзаж с падением Икара» 1555-1558

холст на дереве, масло. 74х112 см

Королевские музеи изящных искусств, Брюссель, Бельгия

Прочитав название картины, каждый невольно смотрит на изображение неба, но не находит там героя.

Взгляд скользит по глади морской лагуны с островами и парусниками, по скалистому, поросшему кустарником берегу.

Вот крестьянин прилежно выводит борозду на своем поле; стоит, рассеяно опираясь на посох, пастух; деловито закидывает удочку рыболов.

И вдруг неподалеку от того места, где устроился рыбак, в ореоле жемчужных брызг зритель различает ноги гибнущего Икара, уже почти скрывшиеся в пучине. Ветер разносит в стороны перья его распавшихся крыльев.

В XVI веке легенду о Икаре воспринимали как суровое предупреждение гордецам и недальновидным выскочкам, пренебрегающим своим предназначением.

Конечно, Брейгель знал и античный источник сказания - "Метаморфозы" древнеримского поэта Овидия, где о пролетающих по небу Дедале и Икаре говорится следующее: 

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою, 

Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, - 

Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу, 

За неземных принимали богов. 

Художник ввел в свою картину фигуры пастуха, пахаря и рыболова, но придал этим образам совсем иное звучание.

Никто не восхищается Икаром.

Его не видят или не желают видеть: например, рыбак невозмутимо продолжает удить, хотя юноша и упал в воду прямо у него на глазах.

И пастух смотрит в небо, а его овцы на краю обрыва, и пахарь, и рыболов - каждый из них поглощен своим делом.

"Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает" - так говорит нидерландская пословица.

Вероятно, в этой картине нет и тени издевки над героем античных времен. Скорей всего, она отражает изменение мира и его восприятия.

На XVI век выпали великие географические открытия, и Коперник уже ознакомил мир со своей дерзкой концепцией.

Мир изменился - из маленького замкнутого пространства он превратился в необъятный космос.

На его фоне даже героические поступки прошлого выглядели и воспринимались совсем по-другому - как нечто преходящее, мимолетное.

Возможно, именно эту смену парадигмы отразил Брейгель в своей картине.