Жатва

Аркадий Пластов «Жатва» (1945) 
Холст, масло. 166 x 219 см 
Государственная Третьяковская галерея, Москва 

Пластов воздает должное тем, кому волею грозных обстоятельств суждено было заменить на сельской работе лучших работников, стать опорой обездоленным семьям в лихую годину вражеского нашествия. В основу композиционного замысла легла сценка, увиденная холодноватым августовским днем на заскирдованном ржаном поле. Вечером того же дня художник сделал небольшой эскиз, затем дополненный серией рисунков, подкрашенных акварелью, дней через пять он закомпоновал большой холст, и началась интенсивная работа по насыщению изобразительного каркаса живой, красочной плотью. 

В границах живописной поверхности, словно на волшебном экране, возникла эмоционально окрашенная, сама за себя говорящая художественная реальность. более чем -на три четверти заполненная золотистым, волнующимся подобно водной зыби жнивьем, широким массивом, протянувшимся к далекому горизонту, обрывающимся в том месте, где земля встречается с небом. Слева и справа на разном расстоянии от зрителя подобно естественным памятникам крестьянскому труду высятся стога сжатой ржи, не только замыкающие и уравновешивающие боковые, диагонально противопоставленные зоны изобразительного пространства, но и создающие необходимое обрамление для главного изображения. 

В центре, на пересечении основных силовых линии композиции, вплотную к нижнему краю полотна, крупным планом изображена компактная группа, состоящая из седовласого пожилого крестьянина и трех подростков, почти детей, объединенная мотивом совместной трапезы. Своей кругообразной, пирамидальной формой группировка перекликается с коническими объемами заскирдованной ржи, подразумевает мысленное завершение в виде гигантской сферы небесного купола. 

Еще при первой встрече с героями будущей картины Пластова привлекло непосредственное веяние простого искреннего общения людей, связь их душевного состояния с привычной внутренней атмосферой текущих сельских дел и забот. Но при всей внешней обыкновенности подсмотренной сцены в ее будничном психическом укладе ощущалась глубокая серьезность. внесенная ходом исторических событий, реальным положением вещей в разоренной войной деревне.