Дождевой зонтик

1883 г. Холст, масло. 93 х 74 см.

Башкирцева относится к художникам, судьба которых привлекает едва ли не больше, чем их творчество. Ее с юных лет отличало стремление к славе и успеху. Она была очень красива, знала шесть европейских языков, играла на рояле, гитаре, арфе и мандолине, обладала превосходным сопрано. С тринадцати лет и до самой смерти Башкирцева вела дневник, куда с поразительной откровенностью заносила все события своей жизни, свои мысли и чувства. "Я говорю все, все, все", - писала она, предназначая свой дневник для печати. "Дневник Марии Башкирцевой" впервые был опубликован во Франции в 1887 г., а в 1893 г., выдержав уже несколько изданий на французском языке, вышел в свет и в России. Он запечатлел образ женщины-художницы, стремившейся к счастью, свободе и творчеству, имевшей для этого, казалось бы, все возможности, но так и не успевшей реализовать себя. Скончалась эта одаренная художница от туберкулеза, не дожив до двадцати четырех лет. Первая выставка работ Башкирцевой состоялась в Париже в 1885 г., и с тех пор интерес к ее творчеству и личности не угасает.

О ее картинах писали Эмиль Золя и Анатоль Франс. Ее дневниковыми записями, изданными в 1887 году в Париже, а позже и в России, зачитывались Чехов и Толстой. Ее образное видение мира приводило в восторг Брюсова, Цветаеву, Кандинского... И, хотя большинство ее работ погибло в Великую Отечественную войну в бывшем полтавском имении ее семьи, ее личность до сих пор считается одной из самых притягательных личностей в истории русской живописи. Глубока и чуть настороженна, как и героиня одной из лучших ее работ "Дождевой зонтик"(1883 г.)

О картинах Марии Константиновны Башкирцевой (1858-1884, Париж) писали Эмиль Золя и Анатоль Франс. Ее дневниковыми записями зачитывались Чехов и Толстой. 

1. Жизнь без любви — то же, что бутылка без вина. Но нужно, чтобы и вино было хорошее.

2. Я знаю человека, который меня любит, понимает, жалеет, полагает жизнь на то, чтобы сделать меня счастливою, который готов для меня на все и который никогда не изменит мне, хотя и изменял прежде. И этот человек — я сама.

3. Когда мною овладевает лихорадка чтения, я прихожу в какое-то бешенство, и мне кажется, что никогда не прочту я всего, что нужно; я бы хотела все знать, голова моя готова лопнуть, я снова словно окутываюсь плащом пепла и хаоса.

4. Никогда не нужно позволять заглядывать в свою душу, даже тем, кто нас любит. Нужно держаться средины, и уходя, оставлять по себе сожаление и иллюзии. Таким образом будешь казаться лучше, оставишь лучшее впечатление. 

5. Блаженны те, у кого есть честолюбие, это благородная страсть; из самолюбия и честолюбия стараешься быть добрым перед другими, хоть на минуту, и это все-таки лучше, чем не быть добрым никогда.

6. Я тоненькая, хотя с вполне развившимися формами, замечательно стройная, пожалуй, даже слишком, я сравниваю себя со всеми статуями и не нахожу такой стройности и таких широких бедер, как у меня… Если я так хороша собой, как я говорю, отчего меня не любят? На меня смотрят, в меня влюбляются. Но меня не любят! Меня, которая так нуждается в любви!

Дождевой зонтик, 1883. Мария Башкирцева написала картину в 25 лет. Как кисть совсем молоденькой художницы смогла проникнуть в эти бездны вселенской тоски?