Японская живопись — образ вечной природы
Японская культура в значительной степени восприняла художественный опыт Китая. Мифопоэтическое творчество и образность японского искусства связаны с древней религией японцев — синтоизмом. Традиционная японская живопись содержит образ вечной природы, но художники различных школ и направлений выбирают какой-то определенный аспект ее изображения: эмоциональный (живопись ямато-э), эстетический (живопись школы Кано) или духовный (монохромный пейзаж суйбоку-га). Остродонные глиняные сосуды несложной формы, украшенные незамысловатым орнаментом, который напоминает след веревки (дзёмон), — самые ранние предметы искусства, предположительно датирующиеся 1,5 тыс. до н. э. Этот орнамент не изображали, а получали путем наложения крученой веревки на мягкую глину, после обжига веревка выгорала и оставляла точный узор. В I тыс. до н. э. формы сосудов значительно усложнились и приобрели очень необычные фантастические черты. Общим для них стало эмоционально-философское отношение к природе и последовательное развитие всех видов искусства. Живопись этого времени отражает идеи изотерических сект. Она украшает павильоны и храмы Амиды. Росписи интерьеров — это мир природы, прекрасный и фантастический. Цветные изображения сочетаются с декоративными техниками резьбы, лака, инкрустации.
В XII в. живопись освободилась от влияния декоративных техник и пластики. Возникает тип цветных росписей, получивших название ямато-э. Это рисунки на ширмах и свитках, которые украшали быт хэйанской знати. Традиционные темы — сцены придворной жизни и иллюстрации к литературным произведениям. Стилистические особенности ямато-э — изысканное сочетание цветовых поверхностей, мягкий музыкальный линейный ритм, использование золотого и серебряного фона, сообщающего изображению монументальность и декоративность, и, наконец, композиционный прием точки зрения сверху, который позволяет увидеть несколько сцен сразу и обобщить их. Эти приемы легли в основу традиционной японской живописи. В конце XVI в. японская культура пережила новые перемены: расширились торговые контакты страны. Японцы познакомились с европейской цивилизацией. С ростом городов и торгового сословия изменились жизненные ценности и вкусы в искусстве. В культуру проник дух зрелищности, пышности. Если эпоха Момояма (XVI — XVII вв.) еще связана в основном с камерной чайной церемонией, то в эпоху Эдо (XVII —XIX вв.) активно развивались зрелищные искусства: театр кабуки и городская гравюра.
Подлинный расцвет декоративной живописи пришелся на XVII в. Это время творчества трех выдающихся художников — Хонами Коэцу, Таварая Сотацу и Огата Корина, которые сформировали особое направление в монументальной и станковой живописи. Их художественный почерк сложился в древней столице Киото, которая по праву считалась хранительницей национальной культуры. Художественное новаторство во многом было основано на возрождении и синтезе живописи ямато-э, школы Камо. Коэцу, например, обращался к жанру иллюстрации к знаменитым поэмам, бытовавшему в эпоху Хэйан. Под его кистью рождались длинные изысканные и нарядные по цвету свитки, объединявшие золотые и серебряные фоны, красочные изображения и силуэтную каллиграфию.
Сотацу отдавал предпочтение ширмам, чья форма и размеры позволяли создавать монументальные произведения. Его знаменитые ширмы «Придворные танцы», «Волны у берегов Мацусима», «Боги ветра и грома» отличают яркий жизнерадостный колорит и мастерская композиционная законченность. Сложный ритм его произведений как бы наполняет изображение ветром и звуком. Традиции своих старших современников продолжил Огата Корин — мастер необычайно широкого творческого диапазона. Он прославился как непревзойденный живописец и декоратор, создававший эскизы для лаковой утвари, расписывавший ширмы, веера и ткани. Любой его работе присущи острая наблюдательность, сопряженная с реалистичностью изображения, и некоторая условность, позволяющая обобщить и монументализировать увиденное. Шедеврами его творчества стали ширмы «Павлин», «Цветение красной и белой сливы» и «Ирисы». Этот мастер обладал редким чувством ритма, уникальной способностью видеть в мотивах живой природы декоративное начало и переносить его на бумагу. Используя локально золотой и серебряный фон, гибкие и музыкальные линейные силуэты, четкий режим, организующий всю композицию, Огата Корин создает произведения более глубокие, чем просто изображения цветов и трав. Его работы выходили за рамки пейзажа и дорастали до обобщенного символа весны, одиночества, красоты.
В эпоху Эдо интенсивно развивалась культура, наиболее ярко представленная зрелищными и массовыми видами искусства. Основным направлением живописи стала городская гравюра — укиё-э, центр которой — столица Эдо. Главными темами укиё-э служили городские жанровые сцены, актеры театра кабуки, японские красавицы-гейши, а позже и пейзажи.Тема городского театра кабуки получила развитие в гравюрах мастера Тосюсая Сяраку. В его работах рождается порывистый, экспрессивный образ актера, творческая манера исполнения которого передана с элементами гротеска. Особое место в живописи укиё-э принадлежит выдающемуся художнику Кацусика Хокусаю. В графических пейзажных циклах Хокусай отразил масштабность и героику окружающего мира. В его работах человек неотделим от природы, рядом с которой живет. Нелегкий повседневный труд и вся жизнь людей проходят на фоне национального пейзажа. Соединение в гравюрах двух композиционных планов — переднего и дальнего, словно повседневного и вечного, малого и великого, человеческого и вселенского — делает работы Хокусая символичными и удивительно современными. Героическим образом единства и символом родины становится легендарная гора Фудзи. Яркий напряженный колорит и нервная гибкая линия создают ощущение пульса времени. Тему родины, красоты и неповторимости каждого уголка родной земли развивает в своих гравюрах младший современник Хокусая Андо Хиросигэ. Его работы воплощают очень популярный в XVIII — XIX вв. жанр путевых заметок. В этих пейзажах будто соединяются лирические настроения тихой радости и легкой грусти, которые охватывают путешественника, открывшего для себя красоту уголка Земли и уже готового двинуться дальше.
