ЛЕ КОРБЮЗЬЕ (1887—1965)

В год проектирования Эйфелем знаменитой железной башни, которая считается началом современной архитектуры, в 1887 г., в Швейцарии родился Шарль Эдуард Жаннере. Ему было суждено под именем Ле Корбюзье приобрести мировую известность. (Псевдоним появился в 1935 г.).

Будущий архитектор родился в семье владельца часовой мастерской и одного из первых альпинистов. В доме часто звучала музыка — мать была музыкантшей. До семнадцати лет он в Ле Шо-де-Фоне, ювелир на родине часового производства. Потом начались штудии и путешествия. На карте Шарля Эдуарда маршруты, пролегающие через Италию, Австрию, Румынию.

Вилла Савой, Пуасси, Франция, 1928–1931.

С 1919 Ле Корбюзье поселяется в Париже. Ему помогает вся предыдущая учеба в Школе искусств Ле Шо-де-Фон. В возрасте 31 года он написал первую картину «Труба». К 1921 г. относится открытие его проектной мастерской на улице де Севр, 35. Технические проекты, теоретические книги по архитектуре сделали имя Ле Корбюзье известным во всем мире. Он — участник Сало­нов в Париже, лектор в музее Современного искусства в Нью-Йорке по приглашению Рокфеллера, консультирует проект здания Министерства национального просвещения в Рио-де-Жанейро, в 1928 г. создает схему весьма практичного автомобиля. Парадокс этого мастера в том, что многие его проекты были отвергнуты. Во время второй мировой войны он — плодовитый теоретик и писатель. «Марсельская единица», «Мюрондены», «Месопотамские дома» — вклад Ле Корбюзье в серийное строительство, а следовательно, и попытка внести в повседневный быт неистребимые традиции архитектуры предшествующих эпох.

В 1942—1955 гг. им разработана спираль модулора, размерная шкала, по которой все строительство можно вести в человеческом масштабе. Корбюзье исходил из движения человека — как он ходит, сидит, лежит. Он сам был в постоянном движении и погиб в семьдесят восемь лет, заплыв слишком далеко на Лазурном берегу в Средиземном море. Корбюзье родился в эпоху начавшейся технической революции в архитектуре. Архитекторы получили новые, необычайно расширившие их возможности материалы — металл, железобетон. Рождались новые конструкции, внедрялись индустриальные методы строительства.

Для осуществления новых идей надо было обладать смелостью, сильным характером. Однажды мэр алжирской столицы потребовал арестовать Ле Корбюзье только за то, что он слишком смело планировал застройку города.
Корбюзье учился в Париже у Огюста Перре, создателя первого жилого дома с железобетонной конструкцией и плоской крышей; у Питера Беренса, сторонника полного освобождения архитектуры от украшений. Как и его современники, он беспрестанно экспериментировал в области строительного дела, стремился в совершенстве овладеть своими материалами, найти оптимальные способы их применения, разработать наиболее экономные, поддающиеся стандартизации и индустриальному изготовлению конструкции. Ле Корбюзье был прежде всего инженером и не мыслил архитектуру вне инженерии. Для него архитектура была в первую очередь царством точных математических расчетов. К такому пониманию архитектуры он пришел через увлечение живописью кубизма и долгое время оставался, как он сам себя называл, «поклонником прямого угла».

В начале века, когда Корбюзье делал первые шаги, в архитектуре боролись две различные точки зрения на место новых материалов и смелых конструкций. Большинство, в том числе и учителя Корбюзье, считало, что железобетон и металлические конструкции необходимы лишь как более прочные основы для построек, и продолжало украшать их привычными материалами. Меньшинство настаивало на огромном значении этих новых достижений и инженерных решений. Они получили название рационалистов-конструктивистов. Корбюзье примкнул к этим новаторам. Он считал, что архитектура, построенная вокруг людей и для людей, несет в себе элементы подлинной красоты.
Быть правдивым в творчестве означало для Корбюзье быть современным. «Быть современным — это не мода, это состояние, — подчеркивал он, — каждый из нас должен принимать условия, в которых он живет, и приспособление к ним — его долг, а не выбор...»

Вилла Фалле, 1905 год, город Ла-Шо-де-Фон, Швейцария

В современной технике архитектор видел дух времени и именно в ней искал основы для обновления архитектуры. Он провозглашал: «Учитесь у машин». Жилой дом должен быть совершенной и удобной «машиной для жилья», промышленное или административное здание — «машиной для труда и управления», а современный город должен жить и работать, как хорошо отлаженный мотор. Техническое и функциональное совершенство уже несет в себе красоту. В доказательство он приводил красоту автомобиля, самолета, океанского лайнера. Но Корбюзье на этом не остановился. В то время как многие последователи конструктивизма считали, что новая техника одновременно означает и красоту, для Корбюзье она была лишь началом, первой ступенью к архитектуре. «У тех, кто устремлен к современности, — писал он, — ослепление слишком велико. Это век стали, а блестящая сталь околдовывает. Красоту машин декретизировали, как новый свод военных законов. И вот мы уже на пути к ошибке».

«Электронная поэма», павильон Philips, Всемирная выставка в Брюсселе, 1958

В «машинном раю», где все слишком прямолинейно и холодно, человек почувствует себя рабом техники, рабом порядка. А нужно, чтобы дом был не только «машиной для жилья». Это «место наших дум, размышлений, и, наконец, это... обиталище красоты, приносящее нашему уму столь необходимое ему успокоение». Подлинный архитектор — это не только инженер, строитель, но и врач, психолог и обязательно художник и поэт. В начале 20-х Корбюзье были окончательно сформулированы принципы домостроения, которые оформились под названием пуризма. Свою позицию Корбюзье пропагандировал в издававшемся им самим в 1920—1926 гг. журнале «Экспри нуово» («Новый дух»). Он сформулировал пять принципов: дом должен быть на столбах, с плоской крышей, с гибкой внутренней планировкой, ленточными окнами и свободно организованным фасадом. В них выражаются не только материальные, но и эстетические стремления.

Taureau XVI. Х., м. 1958.

Здание поднимается над землей, оно будто парит в воздухе; под ним — газоны, на его крыше — сад, солярий, беговая дорожка, бассейн; окна открыты свету, прозрачны, легки, в них отражается небо, облака, днем они искрятся солнечными бликами, а ночью превращают здание в светящийся изнутри кристалл. Человек в таком доме не чувствует себя заключенным в каменную клетку, он не изолирован от природы, дающей ему отдых и вдохновение.
Характерными чертами всех построек Ле Кор­бюзье стали свобода и разнообразие вместе с простотой и единством замысла. Свободный план, различные фасады при сохранении четкой и легко понимаемой даже непрофессионалом конструкции. Это стало современным воплощением идей и эстетики древних греков, принципов единства многообразия. Корбюзье не пытался придать своим принци­пам значение нерушимых канонов. И он сам ни­когда не останавливался в своем развитии, вбирая в себя все новое, что появлялось вокруг него.

Он оставался верен своему принципу, что «архитектура — это склад ума, а не ремесла» (1936). В 20—30 годах архитектура Корбюзье плоскостна и тяготеет к простым геометрическим очертаниям. Примером такого типа зданий может служить построенные в 1922 году жилой дом Ситроен, комплекс вилл и особняков (1923—24). В Москве был построен дом Центрсоюза (1935), разработан проект Дворца Советов (1931). В середине 30-х годов начинается новый этап
в творчестве архитектора, отмеченный усилением пластических и пространственных начал. В 1933 г., проектируя административное здание в Алжире, Корбюзье изобрел систему солнцезащитных выступов, покрывающих стену и придающих ей пространственную глубину. Эта новая система позволила Корбюзье устранить из своих построек черты аскетизма и окончательно отойти от концепции дома-коробки.

В 40—50-х годах для его архитектуры становятся характерными мощная пластика, новые архитектурные формы, которые активно взаимодействовали с окружающей природой, а также контрастность материалов, сочетание однообразных сборных панелей с выдающимися из их ряда скульптурными композициями. Прототипом ряда «жилых единиц» стал дом в Марселе (1947— 1952), Капелла Нотр-Дам-дю-о в Роншане (1950— 1954), доминиканский монастырь Ла-Турет в Эве близ Лиона (1956—1959).

В цикле работ для Индии (1950—1957) Ле Корбюзье осуществляет целый ряд своих градостроительных идей (генеральный план города и пра­вительственные здания в Чандигархе, музей и виллы в Ахмадабаде. В сооружениях этого периода он все больше внимания уделяет организации внутреннего пространства. Большая работа была проведена им в области реконструкции старых городов (Парижа, Алжи­ра, Буэнос-Айреса, Антверпена). Корбюзье мечтал о большем — создании «солнечного города», «города для человека». Это было высшей целью его жизни, к которой его привели повсеместно растущие промышленные монстры. Первоочередной задаче — создать идеально работающий город — Корбюзье посвятил много сил. Ее контуры были намечены в «Проекте горо­да на 3 млнжителей» (1932), «Плане Вуазена» (1925) и особенно в «Лучезарном городе» (1930).

Первой задачей градостроительства было предоставить горожанину все блага природы, а так­же максимальную быстроту обмена информацией. Отсюда огромная роль связи, транспорта, создание зеленых зон. Второй задачей было достижение единства архитектурного облика города, а третью задачу Ле Корбюзье связывал с идеей свободы человека в городе. Счастье полно лишь тогда, когда оно для всех. К сожалению, эти проекты не были осуществлены.
Корбюзье строил много. Его творения разбросаны по четырем континентам, они украшают города Франции, Германии, Швейцарии, Италии, России, Алжира, США, Бразилии. Он мог бы построить и больше, если бы не консерватизм, недальновидность его современников. Корбюзье был не только практиком, но и величайшим теоретиком современного зодчества, постоянным пропагандистом его принципов, наконец, организатором и вдохновителем Международного конгресса современных художников.

Еще в юности Ле Корбюзье вел записи прямо на своих зарисовках, сделанных во время путешествий. Он воскликнул: «Внесите в ваши досье, господа строители городов, силуэты!!!» Однако восхищение и разочарование идут рука об руку. После возвращения из США в 1936 г. он публикует книгу «Когда соборы были белыми». В Штатах книга не продается, потому что в ней содержится резкая критика американской архитектуры. А виной убежденность Корбюзье в том, что главное — это «естественные условия жизни». «Город — это субпродукт», — с сожалением писал архитектор.