24.07.2018

Диего Родригес де Сильва Веласкес

Культура барокко 17 в. пережила в Испании «золотой век» своего существования. Расцвет литературы, представленной именами Кеведо, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Аларкона, Гевары, молодого Кальдерона, отвечал подъему изобразительного искусства, архитектуры. Хусепе Рибера (ок. 1591—1652), Франсиско Сурбаран (1598—ок. 1664), Диего Веласкес (1599—1660) стали гордостью испанского искусства.

Непревзойденным живописным гением является художник Диего Родригес де Сильва Веласкес. Он родился в Севилье в обедневшей дворянской семье. Художественное образование получил в мастерских Эрреры Старшего и Франсиско Пачеко. Последний был незаурядным художником и высокообразованным человеком, его дом стал местом встречи выдающихся людей того времени. Пачеко — начитанный мыслитель, легко и хорошо формулирующий свои мысли, свободно обсуждающий любые проблемы. В его личной библиотеке были собраны редкие книги и рукописи, имелся манускрипт Леонардо да Винчи. «После пяти лет обучения и образования я отдал за него замуж: свою дочь, побуждаемый его добродетелью, чистотой и другими хорошими качествами, а также в надежде на его природный и великий «гений», — пишет в своей книге «Искусство живописи» Пачеко.

Согласно установочному принципу учителя «все искусство живописца в рисунке», Веласкес много рисует. По свидетельству самого Пачеко, еще юношей Веласкес «оплачивал крестьянского мальчика, служившего ему моделью. Он изображал его в разных видах и позах: то плачущим, то смеющимся, не останавливаясь ни перед какими трудностями». Свободное владение рисунком, позволяющее точно воспроизводить натуру, Веласкес оттачивает в серии картин «бодегонос» (бодегон — харчевня; так в Испании называли жанровую живопись художники-романисты). К бодегонос мастер имел склонность не только в ранний период своего творчества, но и на протяжении всей жизни.
В произведениях «Завтрак», «Старая кухарка», «Служанка-мулатка», «Музыканты», «Завтрак двух юношей», «Водонос» художник неторопливо рассматривает натуру. От точности внимательного вглядывания, глубокого проникновения в цветовые и пропорциональные соотношения люди и предметы, изображенные на картинах, теряют натуралистичность, а раскрываются в своей художественной образной сути. «Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них глядели с любовью», — сказал Поль Валери.

Диего Веласкес. Венера с зеркалом. Ок. 1650 г.

В 1623 г. Веласкес переезжает в Мадрид и вскоре становится придворным живописцем короля, двигаясь по служебной лестнице от почетной должности хранителя королевской двери, хранителя королевского платья — камергера до гофмаршала двора (1656). При исполнении обязанностей гофмаршала он выехал в один из замков для приготовления апартаментов к приезду короля, простудился там, заболел и вскоре умер. За свою почти сорокалетнюю жизнь в Мадриде Веласкес два раза выезжал в Италию, где самозабвенно копировал шедевры Возрождения, сделал ряд портретов, пейзажей (с виллы Медичи) и наиболее известный портрет папы Иннокентия X. Испанский принцип близости к натуре позволил Веласкесу почти документально изобразить портретируемого. Действительно, вслед за заказчиком мы можем повторить: «Слишком правдиво» — и увидеть сложный характер, в котором перемешано доброе и злое, плохое и хорошее. Иннокентий X остался доволен работой и подарил художнику золотую цепь.

Как придворный живописец Веласкес был занят увековечиванием семьи своего монарха Филиппа IV и его приближенных. Он писал короля, королеву, инфанта и инфанту в разных возрастах и с различными аксессуарами.
Талант «документального» воспроизведения натуры как нельзя более точно отвечал требованиям испанского представления аристократии и дворянства о своем высоком предназначении. Это долго воевавшая нация в образе воина приобрела непререкаемого героя, а поскольку дворянин — это прежде всего воин, значит, преклонение перед подвигом и доблестью рыцарская идеология перенесла на дворян. Они не хотели идеализированного или претенциозно героического изображения, требовалась точность, ибо для потомков важен сословный документ.

Диего Веласкес. Портреты инфанты Маргариты. 1654 и 1655 гг. .

Виртуозным мастером показал себя Веласкес в исторических картинах (тогда этот жанр обозначал изображение трагедии, драмы, а не то, что сейчас понимают под этим словом; сюжеты же могли браться из светской и духовной истории).

«Сдача Бреды» — историческое произведение 30-х годов. Здесь мастерство Веласкеса предстает во всем блеске. Художник был современником этого события 1625 г. — войны Испании с Нидерландами, лично знал главнокомандующего маркиза Спинолу. Действие в картине разворачивается на переднем плане: побежденный командующий гарнизона Бреды вручает ключи победителю — испанскому полководцу Амброзио Спиноле. Ощущение «правды природы» — реальности события Веласкес передает через движение. Движение групп слева и справа формирует пространство, но все же картина носит еще фоновый характер, так как третий план является просто сценичной декорацией происходящего. Мотив встречи в этой картине станет иконографическим образцом для художников барокко, а приемы передачи движения (выделение левого крайнего угла картины фигурами, ракурсное изображение животного в повороте на переднем плане, «лестница» взглядов, показ множества людей через их атрибуты) войдут в анналы художественных эффектов этого стиля.

Диего Веласкес. «Менины»
1656 г. Холст, масло, 318 х 276 см
Прадо, Мадрид

Тайна барокко сказалась в работах мастера 1650-х годов: «Менины» (1656) и «Пряхи» (1657). Эти произведения даже сейчас нельзя упрекнуть в несовершенстве, но по-прежнему возникают трудности в их толковании. В картинах будто бы нет фона, действие перетекает из одного пространства в другое. В «Менинах» представлено ателье художника как сцена для разыгрывания событий. Автор смотрит на нас (зрителей), на холст и, очевидно, на портретируемую королевскую семью, отражение которой видно в зеркале на заднем плане картины. Там же реальное — дверь, гардину за которой отдергивает гофмаршал двора Хосе Ньето. Маленькая инфанта Маргарита стоит вровень с художником и развлекает родителей. Вокруг нее придворные дамы и кормилицы, собака, одна из фрейлин опустилась на колени и подает принцессе стакан воды, в котором тоже что-то отражается. Видимое целое предстает через сложную систему отражений, когда видение в одном в свою очередь отражается в другом. Мучительный вопрос для любого художника и барочного стиля в целом — кто совершенней: природа или творец? Что важнее — казаться или быть? Сомнений Веласкеса литературные источники нам не сохранили, но вот ответ его учителя Пачеко: «Суть искусства... казаться, а не быть». Важную роль в «Менинах» играет уникальный веласкесовский колорит — серозеленоватые, серо-коричневатые, серебристо-белые, серо-жемчужные, кораллово-красные и голубые тона. Все пронизано воздухом, «создается впечатление, что в картине колеблется тот же воздух, которым дышат смотрящие на нее», — пишет один из исследователей.

Диего Веласкес. Пряхи. Ок 1657 г.

Картина «Пряхи» может быть проанализирована так же, как и «Менины». Образный язык в «Пряхах» соотносит тему мифа об Арахнё (пряхе, вызвавшей на соревнование богиню Афину и поплатившуюся за это смертью и превращением в паука, потому что в споре смертных с бессмертными всегда побеждают боги) с ковром, вытканным на этот сюжет, который будто бы разглядывают пришедшие в мастерскую дамы, и с прядильщицами, занятыми своим делом. События мифа и настоящего отражаются друг в друге, пространства перетекают одно в другое, светом выделен задний план, затемнен передний. Спору с природой, как спору Арахны с Афиной, спору умения и мастерства с оценкой и восприятием нет конца в художественном пространстве Веласкеса — они конец и начало единого целого. «Пряхи» — апогей живописного мастерства Веласкеса. И полумрак, и солнечный свет погружены в золотистую мглу, которая отражается на всех предметах картины, проникает сквозь цвета, заставляя их вспыхивать и мерцать. От телесного впечатления колорита картины Велас-кеса освободиться невозможно, он переливается, вспыхивает и угасает, передает всю гамму эстетической радости и вдохновения. Вспоминаются впечатления художников 19 в. Делакруа и Сурикова от цветового строя веласкесовских картин. «Божественно, вдохновляюще!» — восклицали они.

Диего Родригес де Сильва Веласкес - i_001.jpg