«Бурлаки на Волге» - это настоящий исторический документ, полезное пособие для всех, кто хочет понять организацию труда бурлаков.

Почти всё лето 1870 года молодой художник Илья Репин провел на Волге, в Ширяевом буераке, в 15 верстах от Самары. Здесь он написал свою знаменитую работу «Бурлаки на Волге», не просто картину, а настоящий исторический документ. Изучаем! 

Как был организован труд бурлаков: 

1. Шишка — бригадир бурлаков Канин (фамилия известна из записных книжек Ильи Репина). Шишка — обычно самый сильный и опытный человек, знавший много песен. Бригадир задавал ритм движения и тянул лямку впереди всех. От этого зависело многое: ведь каждый шаг артель бурлаков делала синхронно, с правой ноги (так было легче тянуть ношу). 

Сохранить ритм на протяжении всей нелегкой дороги было делом по-настоящему трудным. С этим мог справиться только опятный шишка. 

2. Подшишельные — ближайшие помощники шишки, тянувшие лямку, чалившиеся справа и слева от него. За их спинами шли те, кто нуждался в особом контроле. Репин оставил свои наброски о бурлаках, поэтому точно известно, что за Каниным идет Илька-моряк — староста артели, выдававший бурлакам жалованье (30 копеек в день). 

3. Кабальным считался тот, кто еще в начале пути умудрялся промотать жалованье за весь рейс. Должник работал за харчи и не особо старался. 

4. Кашеваром обычно становился самый молодой из бурлаков, которому приходилось испытывать на себе настоящую дедовщину. На картине видно, что кашевар несговорчив и демонстративно отказывается тянуть лямку. 

5. Нерадивый бурлак — тот, кто не прочь при случае переложить часть ноши на плечи других. 

6. Сзади шли самые добросовестные бурлаки, строго следившие за халтурщиками. 

7. Косной — замыкавший движение бурлак. В его должностные обязанности входило следить за бечевой (не должна цепляться за камни и кусты на берегу). Косной обычно глядел под ноги и шел особняком в своем ритме. Косными обычно становились опытные, но больные или слабые мужики. 

Из записных книжек Ильи Репина: «Что-то в нем было восточное, древнее, — говорил художник. — А вот глаза, глаза! Какая глубина взгляда, приподнятого к бровям, тоже стремящимся на лоб… А лоб — большой, умный, интеллигентный лоб; это не простак» (О Канине, шишке бурлаков).