Самураи, Хиросима, суши и икебана — это по сути все, что среднестатистический западный индивид знает о японской культуре. И то время от времени путает одно с другим. А в действительности, культура этой таинственной страны столь самобытна и уникальна, что просто непостижима нашим, далеким от острова восходящего солнца, менталитетом.
Япония стала для нас и объектом восхищения, и, безусловно, жертвой черного юмора. Американцы со своей любовью облить грязью все что видят и знаю, а особенного чего не понимают, Японию возлюбили как себя, и потому слагали о ней юмористические легенды. Из рода тех, что у японцев, как и у рыжих нет души, и вообще ни совести, ни чувства сострадания, они едят детей и запивают их саке. К слову, такие легенды слагались о каждом народе, который попадал в черные списки конкурирующей державы. Ну, веселым колонизаторам простительно, у них зуб еще с Перл-Харбор остался. Но нам, как цивилизованной и продвинутой Европе не комильфо оставаться в таком нелепом неведенье.
Именно поэтому,сегодня мы поговорим о восхитительных особенностях японской культуры, то откуда они произошли, что изменилось, а что осталось. Начать, конечно, нужно с религии, ведь она, та единственная, что творит и образует ментальность народа. В целом, религию стоит рассматривать, как такой хороший пинок, который выводит любую культуру из инертного состояния. И вот от того, какое направление задаст этот импульс, будет зависеть и дальнейшая судьба культурная. Если говорить о Японии, то ее религиозная история начинается с синтоизма — это первобытный тип религиозного воззрения, который, как правило, не имел каких-либо прописных канонов и четкого разграничения, но в целом, по последующим записям, общий смысл мы уловить можем. Их воззрения, в отличие от европейских, не различали добро и зло на две отдельные категории. Не то, что бы они не понимали что такое хорошо, а что такое плохо. Отнюдь, это было более глубокое понимания бытия, в осознании того, что однородного воплощения добра и зла существовать не может, а все зависит от ракурса восприятия.
В мире глазами японца все должно быть в первую гармонично, и все то, что нарушает это равновесие, является воплощением зла, ну или просто воспринимается негативно. Такое казалось бы простое, но невероятно чувственное и проникновенное представление. Потому, то что мы воспринимаем, иногда, как равнодушие и бессердечность, в действительности лишь желание сохранить баланс чувств и соблюсти гармонию. Грармонию, в первую очередь внутри себя, что бы потом отразить ее на материальный мир.
Прийдя в Японию, буддизм обрел новое лицо, если брать его в сравнение с тем же индийским образцом, то в стране восходящего солнца эта вера обрела гедонистические черты. Но наслаждение бытием проявлялось не в праздности и пошлости, оно следовало по линии таинственного «дзен». Европейцу дико сознавать факт того, что можно получать удовольствие от простого созерцания горы, часами наблюдать за тем, как падают нежные лепестки сакуры. И это даже не стоит в сравнении с экзальтациями романтиков, они были лишь только отражением отражения этого глубинного понимания природы.
Удовольствие в многочасовом составлении композиции так разнится с хаотичным, порывистым и эмоциональным творческим процессом в европейском понимании. Конечно, аскетизм был присущ и европейской культуре, но проявлялась в каком-то фанатичном желании постичь божественную чистоту посредством полного отказа от своей природы. Японцы, напротив, в своей природе находят проявление божественного. Согласитесь, две большие разницы.
Любовь к природе слишком банальное определение этого тонкого, непостижимого и не осязаемого понимания мира. Все это не просто проявилось в японском искусстве, оно стало его столпом, основой, жизнью. Начиная от изобразительного искусства в форме ксилографии — до лаконичных стихотворных форм хоку. Форма одежды, правила поведения, традиции, да вообще все, что является отражением ментальности, пронизано чувством гармонии.
Вежливость и иерархичное уважение достигли апогея в этой культуре. Даже в военном деле они достигли искусности, в том понимании этого слова, когда путь воина стал сродни отдельному религиозному направлению. Наверное, в силу своей удивительной преданности традициям, и какой-то ментально заложенной любви к порядку, японское военное мастерство стало, пожалуй, самым изящным представителем в среде боевых искусств.
Но всем известно, что водится в тихом омуте. Демонология стала неотъемлемой частью религиозного представления, но опять же таки, наше однобокое определение демонического, рисует его только в негативных чертах. В представлении японцев «ками», так они именуют свою нечесть, являются неотъемлемой частью мира сего, и воплощаются во всех предметах. В христианском понимании — это фактически сатанизм какой-то, а для японцев каждый злой дух имеет двоякую основу. Этот бесконечный танец черного и белого — есть основа бытия, потому ценить и уважать любого духа, это как само собой разумевшееся.
Эстетика дзен, непостижимого и непонятного, легкого и неуловимого. Японская культура подобно легкому весеннему ветру, движение которого можно уловить лишь по движению тонких, лепестков благоухающей сакуры. Такое нетривиальное, лишенное пошлости и излишества искусство, так чуждо, и одновременно так привлекательно. Страстное — в своем спокойствии, безумное — в своей непоколебимости.
Источник: Другой Арт - онлайн журнал об искусстве. У нас вы найдете отобранные редакцией работы от лучших авторов.
